Театральные подмостки для таких, как мы, бродяг...
Осень - новые сезоны на театральных подмостках для всех: наконец, столичные и провинциальные труппы из гастролей и с лазурных островов возвращаются на родные площадки, мы же, зрители, так же устремляемся в залы, обрамленные бархатными кулисами и шелковыми кистями, что бы втянуть ноздрями пыль из-под ног актеров. Особенно желанно понятие "контрамарка", как сладко сходить на спектакль совершенно бесплатно, по приглашению знакомого артиста или обыкновенного кассира, имеющего непосредственное отношение и, надо сказать, собственное мнение, к театру и о нем, и вот мы уже на пороге фойе с мозаичным полом, медные галуны ручек и чеканные кружева лестниц, вокруг странные и красивые одухотворенные в лице люди, вырядившиеся в дождливую погоду в длинные платья и клубные пиджаки, мы называем в окошечко администратора заветное имя, и оттуда нам выдают безликий билет с номером ряда и места.
Народ нервничает: до начала представления считанные минуты, а надо еще в буфете съесть бутерброд, будто без этого теряется смысл посещения храма лицедейства, и в ушах разговоры с именами, которые у всех на устах. Кто-то развелся, а кто-то женился, и как это скажется на творчестве; а еще обсуждение последних премьер и спектаклей в этом сезоне. Богема, одно слово! Но и мы сейчас охвачены ожиданием чуда и эмоций, и мы чуточку причастны с этой самой богеме. Третий звонок, аплодисменты, занавес!
Театр, такое блюдо с послевкусием; сразу же, пока идет спектакль, эмоционируешь, синхронизируешься с артистом, ради которого пришел, а думы приходят позже, на следующий день. Мои тоже пришли вовремя, и были они глубокими и противоречивыми, я с ними боролась, пока, наконец, не решилась высказаться подругам, что чувствую. На сцене играли современную постановку о современном же времени "Игра в правду", главных героев показали Гоша Куценко и Ирина Апексимова, собственно, из-за них и пришли второй раз в Театр Киноактера на Баррикадной. Представлять артистов, дело неблагодарное, центральные медийные фигуры на ТВ и в театре, возможно, зрители знают о них много больше, чем они сами о себе. Итак, в двух словах о спектакле: оба акта происходят в одной квартире преподавателя-физика, первый внутри, второй снаружи, на балконе, то есть; в день "Х" собираются трое престарелых парней с грузом жизни разной тяжести, к ним присоединяется их подруга юности, в нее все когда-то были влюблены, и с различными перепетиями и каверзами, вчетвером они переживают события студенческих дней, заливая горькой, при этом вскрываются тайны, хранимые долгие годы; дискутируют о политике тех лет, по сценарию переплетая с сегодняшними событиями, порой не очень впопад, философствуют о России и рождаемости, в общем, такая кухня, на которой мы в реале все находимся ежедневно. Ну ладно, слушаем о политике из уст Куценко, только его я не слушала в последнее время. И все бы ничего, только уж очень много сальных шуток и словечек, непечатных, я бы сказала, сука, это самое ласковое из всех, но зашкалило, когда главный герой со сцены засадил матом! Всего одно слово! Публика неиствовала, взорвавшись овацией! Что это было! На этом мой вчерашний театр закончился. Я еще любовалась стройной и ухоженной Апексимовой, склонившейся в изящной позе над перилами, очень хотелось уйти, ушли с первыми хлопками по завершении спектакля. Молча...
За что все это мне, зрителю? Почему такое неуважение? В какой момент театр превратился из умного строгого учителя морали и утончённость в пошлого угодника? Режиссер, для кого идет спектакль? Ты думаешь, в зале сидит толпа, которая говорит на мате, и для нее ты снижаешь планку, чтобы угодить, чтобы быть ближе, чтобы шли в театр? Да не нужно, мы бы и так пришли, ведь там наши любимцы, те люди, сумевшие давно и прочно завоевать наши сердца. Как больно понимать, что о тебе думают именно так те, кто творит, якобы, искусство.
Не ожидала найти отзвук, но оказалась не одинока в таких нерадужных мыслях. Мои коллеги нашли на сайте недорогие билеты на спектакль "Евгений Онегин" в Большом. Какая удача, подумали девочки, классика, в придачу, в театре мечты, после реставрации мы еще там не были. Потом только прочитали, по прошествии эйфории, что Онегин-то в интерпретации новомодного современного режиссера, со всеми атрибутами в этом случае. Появилось огромное желание сдать билеты или поменять: мы хотим смотреть старую добрую классику без мата и обнаженки, не понятно, что нам готовят, говорят девочки.
Еще одна подруга рассказала, как в прошлом году в Питере с друзьями ходила в театр. Там без сюрпризов, что заявили, то показали, сам режиссер участвовал в вакханалии без купюр. Этот позор, случившийся в ее жизни, ни она, ни ее семья и другие зрители, не вспоминали, даже не упоминали в течение прошедшего года. В этом году, собираясь снова посетить город Петра, подруга попросила друзей: обойдемся без театра.
Я не хочу жить без театра, но так же желаю, чтобы ко мне относились с уважением. Конечно, покупая билет, мы сами выбираем, что смотреть, но отношение режиссера и актеров чувствуется, потому что между нами нет стекла ТВ экрана! Мы дышим одним воздухом, слышим одни шорохи, и мы, зрители, обожаем вас, артистов. Любите нас, не пренебрегайте нашими чувствами, ведь театра нет без зрителя.
